Еще на подходе к закусочной мы услышали, как оттуда раздаются крики. Чувствуя неладное, мы ускорились и вошли внутрь.

Хаяси и мадам Момо стояли посреди закусочной, как два петуха перед дракой — каждый гордо выпрямил спину и от души ворчал на другого.

— Хаяси, — начала Момо, стиснув кулаки и уставившись на него своими прищуренными глазами, — ты вообще понимаешь, что это закусочная, а не склад барахла? — Она ткнула пальцем в стул, на который Хаяси наложил кучу кухонных принадлежностей, всякие полотенца и старые кастрюли.

— Барахло? Это мои… это мои важные инструменты! — Хаяси вытаращил глаза и почесал затылок, явно растерявшись. — Ты хоть представляешь, сколько лет этим кастрюлям? Они — моя гордость, я сам их бережно ремонтировал! — Он покраснел от возмущения и начал отмахиваться, как от назойливой мухи.

— Гордость? — Момо закатила глаза. — Это ржавый хлам, Хаяси. К тому же, ты оставил половину своих «гордых» кастрюль на том же стуле, на котором я собиралась посидеть! Сказать честно, по-моему, тебе больше идет роль хомяка, чем повара, — ехидно добавила она, скрестив руки на груди.

— Хомяка? — Хаяси вскинул брови и, пренебрежительно хмыкнув, повернулся к ней. — Ну, знаешь ли, Момо, я-то хоть не бегаю по кухне, размахивая половником, как будто он меч, пытаясь навести порядок, которого никто не просил! — Он чуть не споткнулся о старое ведро, стоящее у стойки, но, к счастью, удержался.

— Не бегаешь, говоришь? Ну и слава богу, — фыркнула Момо, глядя на него так, словно он был ребёнком, которому объясняют, почему нельзя есть сладкое перед ужином. — Только ты, может, наконец заметишь, что твоя «Спящая Собака» нуждается не в этом хламе, а в чистоте и порядке. Иначе сюда не то что клиенты — крысы не заглянут!

Хаяси нахмурился, его лицо раскраснелось, но он не удержался от смешка, когда она при упоминании крыс немного подалась назад и закусила губу, словно ожидала, что они в эту же минуту появятся.

— Крысы сюда точно не придут, пока я здесь, — он с ухмылкой указал на старую метлу у стены. — Я для них страшнее всех ядов! А вот для некоторых людей, по-моему, я слишком добрый. — Он подмигнул ей, явно поддразнивая.

Момо снова закатила глаза, но теперь уже с лёгкой усмешкой. И хоть в её взгляде всё ещё читалось раздражение, она едва заметно покачала головой, будто пытаясь скрыть улыбку.

— Если ты такой добрый, то помоги мне наконец расчистить эту кухню, а не добавляй туда ещё больше своего хлама. А то несуразность ещё никогда никого не покоряла, Хаяси.

Они на мгновение переглянулись, и между ними будто проскочила искра. Хаяси неожиданно улыбнулся, заметив в её взгляде что-то игривое. Он отмахнулся, сделав вид, что всё ещё не согласен, но в итоге поднял пару кастрюль с того самого стула и сделал приглашающий жест рукой.

— Ладно, ладно. Начнём с этого стула, а там, глядишь, дойдём и до кухни, — сказал он, посмотрев на неё чуть мягче.

— Ну вот, прогресс, — удовлетворённо сказала Момо и в первый раз тоже улыбнулась.

Когда мы с Акико вошли в закусочную, Хаяси и мадам Момо сразу же прекратили свою ссору. Они повернулись к нам, и в глазах обоих загорелось любопытство. Хаяси первым начал расспрашивать:

— Ну? Как прошла вылазка? — Он хитро сощурил глаза и посмотрел на меня так, словно знал, что я не вернусь с пустыми руками. — Вижу, что все продали.

Я улыбнулся и раскрыл ладонь, показывая внушительную пачку денег.

— Триста тысяч иен, — объявил я и заметил, как у Момо слегка округлились глаза, а Хаяси прыснул от восторга.

— Триста тысяч⁈ — воскликнул он. — За что же ты выручил такую сумму? Продал, что ли, наши антикварные тряпки?

— Ну, не совсем тряпки, — ответил я с усмешкой. — У нас была пара интересных вещиц, которые оценили куда выше. А уж когда дело дошло до фотографии знаменитого актера Акиры Накамуры, антиквар чуть со стула не упал.

Акико кивнула с улыбкой, подтверждая мои слова. Момо, все еще немного ошеломленная, но явно довольная, одобрительно кивнула.

— Значит, мы не только избавились от хлама, но еще и заработали? Молодец, Кенджи-сан! — сказала она с лукавым прищуром. — И на что ты хочешь потратить эти деньги?

— Мы купили продукты. А часть денег отложим на развитие, — объяснил я. — Сейчас главное — привлечь клиентов. Поэтому у меня есть идея. Мы будем печь печенье с пожеланиями в качестве сувениров для наших посетителей.

Хаяси посмотрел на меня с недоумением.

— Печенье? — переспросил он, словно я предложил ему продать закусочную и купить тот самый антикварный магазин. — Ты хочешь сказать, что печенье будет нашим главным блюдом?

— Не совсем, — рассмеялся я. — Печенье будет нашей рекламной фишкой. Клиенты получат его в качестве подарка, а мы добавим туда одно послание-сюрприз. Кто знает, может, кому-то именно это будет нужно? Люди любят сюрпризы, особенно когда они такие милые.

Момо усмехнулась, оценивая идею. Она бросила взгляд на Хаяси и подмигнула ему:

— Ну что, старик, готов стать мастером печенья? Кто знает, может, тебе даже понравится?

Хаяси вскинул бровь, разглядывая меня, но в его глазах появился огонек интереса.

— Ну, что ж… ради рекламы, может, и стоит попробовать, — наконец сказал он, отмахиваясь, но сдержать улыбку все же не смог. — Так и быть, научите меня печь это чудо-печенье. Только вот предупреждаю — если клиенты потребуют что-то посолиднее, как суп или рамен, я обратно к кастрюлям, так и знай!

— Договорились, — кивнул я. — Но если печенье станет хитом, мы можем стать самой популярной закусочной в округе. А значит, ты, Хаяси, будешь не только мастером рамена, но и виртуозом в выпечке.

Акико рассмеялась, и я понял, что этот неожиданный проект объединил нас еще больше. Теперь, вооруженные не только смекалкой, но и позитивным настроем, мы были готовы подарить нашей «Спящей Собаке» шанс на вторую жизнь.

Ход был достаточно простым. Я планировал напечь печенья и в каждое вложить небольшую бумажку, но только вместо предсказания положить туда адрес нашей закусочной и небольшую приписку о том, что кто предъявит этот купон, получит скидку. Я надеялся, что это сработает. Расчет был простым: себестоимость печенья маленькая, а выхлоп достаточно большой. Думаю, многие заходят обменять скидку.

Мы с Акико и Хаяси встали за стол, готовясь к первой партии нашего печенья с пожеланиями. Акико раскатывала тесто, её движения были быстрыми и уверенными, и я удивился, насколько ловко она орудует скалкой. Хаяси стоял рядом с ней, отсеивая муку и периодически бросая на нас ворчливые взгляды. Мне же досталась задача подготовить крошечные бумажки с пожеланиями и закатать их в тесто.

— Скажи, Хаяси, — начал я, пока мы трудились над тестом. — Что же случилось со «Спящей Собакой»? Почему заведение вдруг стало терять клиентов?

Мне это и в самом деле было интересно. Пес, который привлекал клиентов, конечно хорошая фишка, но неужели только на нем все и держалось? Ведь Хаяси неплохо готовит. Должны были остаться те, кому нравится не только смотреть на спящего пса, но готовящаяся здесь еда.

Хаяси, едва услышав мой вопрос, лишь фыркнул и бросил недовольный взгляд.

— Ах, не начинай, — пробормотал он, уворачиваясь от темы. — Кому интересны эти старые истории? Вот раньше было время, когда клиенты приходили, и нам всем было не до сна.

Он ухмыльнулся, глядя на тесто, словно вспоминал что-то. Я не собирался отпускать эту тему так просто, поэтому прикинулся, что поглощён работой, и спустя мгновение продолжил:

— Ну, а всё-таки? Что изменилось? Почему люди перестали приходить? Я уверен, что не всё так просто.

Он вздохнул, покачав головой, и взглянул на Акико, словно ища поддержки. Она, словно не замечая его смущения, продолжала раскатывать тесто, искоса улыбаясь.

— Наверное, из-за времени. Люди меняются, вкусы меняются. Может, теперь всё модное да новенькое предпочитают. С собаками это, кстати, тоже связано, — он лукаво улыбнулся. — Если собака спит, значит, она просто ждёт своего часа, да и закусочная тоже. Она снова проснётся, когда ей будет пора.